Юношескую оперу Моцарта о римском диктаторе Луции Сулле поставил в театре Ла Фениче Юрген Флимм — нынешний художественный руководитель Зальцбургского фестиваля. Чуть позже постановку показали и в Зальцбурге в разгар моцартовских юбилейных торжеств — и если глядеть на ситуацию с высоты птичьего полета, то в смысле постановки опере скорее повезло, если сравнивать с показанными тогда же сценическими версиями других второстепенных опер Моцарта. Впрочем, удовольствие тут гарантировано скорее слушателю, нежели зрителю. Просто потому, что, оглядев внимательно в самом начале сценическую картинку, зритель получает слишком исчерпывающее представление о режиссерской концепции, чтобы смотреть дальше было бы по-настоящему интересно.

Слушателю предлагается порадоваться прежде всего целой команде отличных певиц. Феерическая по сложности партия Юнии (главной героини) досталась француженке Анник Массис, которая с ней справляется будто бы и без всякого труда. В смысле виртуозности, стильности и насыщенности вокала от нее не очень-то отстают еще две известных певицы: меццо-сопрано Моника Бачелли (Цецилий) и сопрано Вероника Кангеми (Цинна). Даже довольно скромная партия Целии поручена исполнительнице хоть и менее известной (Юлии Кляйтер), но благодаря своим данным нисколько не теряющейся на фоне более именитых коллег. Работа тенора Роберто Сакка (Сулла), пожалуй, менее безупречна.

Хотя заглавный персонаж оперы — диктатор, а реальный главный герой, молодой патриций Цецилий, — его политический противник, в сюжете Луция Суллы политика играет на самом деле второстепенную роль, главные коллизии тут — любовные. Юрген Флимм, тем не менее, превращает оперу в очередное высказывание на тему тирания и свобода личности , вытаскивая на поверхность как раз политику: лютуют спецслужбы Суллы, растут революционные настроения в массах. Показано все это качественно, но весьма предсказуемым образом, так что неожиданность подстерегает зрителя только в финале: вместо раскаяния Суллы и всеобщего примирения режиссер показывает кровавое убийство диктатора, причем под радостные звуки финального моцартовского хора.