В высшей степени прогрессивно следующее положение, выдвинутое Вагнером уже в самом начале брошюры: <<Мы вовсе не станем заниматься здесь абстрактными дефинициями искусства, но ставим себе иную, на наш взгляд, вполне естественную, задачу: обосновать значение искусства как функции общественной жизни, политического устройства; установить, что искусство -- продукт социальной жизни>>. Как видно, это высказывание Вагнера находится в резком, непримиримом противоречии с реакционными <<теориями>> так называемого <<чистого>> искусства, якобы независимого от общественной, политической жизни. Дальше Вагнер пишет: <<... искусство было всегда прекрасным зеркалом общественного строя>>.

Вагнер утверждает, что идеалом общественного строя является античная Греция, породившая величайшее создание искусства -- греческую трагедию. Правильно оценивая великие художественные достижения древнегреческого театра, Вагнер вместе с тем, подобно многим буржуазным историкам искусства, идеализирует античный общественный строй, представлявший собой на самом деле рабовладельческую формацию, хотя для своего времени и прогрессивную по сравнению с родовой общиной, но бесконечно далекую от идеала.

Прогрессивное значение имеют в брошюре <<Искусство и революция>> страницы, посвященные критике христианства, способствовавшего, как говорит Вагнер, падению искусства и превращению художника в <<раба индустрии>>. Вагнер дает христианству самую беспощадную характеристику: <<Христианство оправдывает бесчестное, бесполезное и жалкое существование человека на земле чудодейственной любовью бога, который вовсе не создал человека... для радостной, все более осознающей себя жизни и деятельности на земле; нет, он запер его здесь в отвратительную тюрьму, чтобы приготовить ему после смерти, в награду за то, что он преисполнился здесь, на земле, полнейшего в себе презрения, -- самую покойную вечность и самое блестящее безделье>>. << Лицемерие , -- пишет Вагнер, -- является, вообще говоря, самой выдающейся отличительной чертой всех веков христианства, вплоть до наших дней...>>. <<...Искусство, вместо того чтобы освободиться от якобы просвещенных властителей, какими являлись духовная власть, <<богатые духом>> и просвещенные князья, продалось душой и телом гораздо худшему хозяину: Индустрии... Вот каково искусство, которое в настоящее время заполняет весь цивилизованный мир: его истинная сущность - индустрия, его эстетический предлог -- развлечение для скучающих>>.

Нужно правильно понять, неточную формулу Вагнера: под <<индустрией>> он понимает буржуазно-капиталистический строй, который он подвергает жестокой критике, как строй, несовместимый с свободным развитием искусства. Именно в условиях этого строя, где все определяется властью денег, искусство становится ремеслом и предметом торговли. Вот против чего со всей силой и страстью восстал Вагнер! Где же выход? В революции. <<Великая Революция всего человечества>>, говорит Вагнер, может возродить истинное искусство. <<Истинное искусство может подняться из своего состояния цивилизованного варварства на достойную его высоту лишь, на плечах нашего великого социального движения; у него с ним общая цель, и они могут ее достигнуть лишь при условии, что оба признают ее. Эта цель -- человек прекрасный и сильный : пусть Революция даст ему Силу, Искусство -- Красоту >>. Тут же нужно отметить непоследовательность Вагнера, являющуюся отражением ограниченности мелкобуржуазной революционности: критика капитализма сочетается с непониманием реальной общественной ситуации и подлинных задач революции; утверждая правильную мысль о зависимости искусства от социальной жизни и политики, Вагнер одновременно говорит о несовместимости его ни с какой властью, ни с каким авторитетом и называет все это <<высшей свободой>>. Такое отрицание государственной власти и государства вообще является не чем иным, как проявлением мелкобуржуазного анархизма.

В этой же работе Вагнер, пока еще бегло, ставит вопрос об <<истинной драме>>, которая не будет ни драмой, ни оперой (в старом смысле) и где сольются все виды искусства. Идеи реформы музыкальной драмы Вагнер широко и подробно разрабатывает в таких работах, как <<Художественное произведение будущего>> (1850), <<Опера и драма>> (1851), отчасти <<Обращение к друзьям>> (1851), написанное как предисловие к трем оперным либретто: <<Летучий голландец>>, <<Тангейзер>>, <<Лоэнгрин>>.